Альберт остановил на мне немигающий взгляд. Рука на шокере.

— С кого взыскивать убыток? — спросил он Диму, глядя на меня.

— С той троицы, с кого еще, — сказал бармен.

Охранник сделал паузу… и отступил на шаг в сторону.

— Свободны, — объявил он. — Чем быстрее, тем лучше.

— Пошли, — подтолкнул я парня.

Он, похоже, в самом деле остыл, пришел в себя, вернув способность рассуждать здраво. Молча шагнул вперед, я за ним, поднялись, пошли на выход, охранник за нами. Открыл нам дверь, предупредил:

— Пока здесь лучше не появляйтесь.

Мы вышли, дверь закрылась. Ночь, тишина, где-то вдали слышалось громыхание товарного состава. Потом резко засвистел локомотив.

Я вдохнул поглубже, улавливая ночной запах. Городская летняя ночь пахнет особенно, словами не сказать. Хотя любой запах словами полноценно не передать…

— Ну что, — произнес я. — Давай знакомиться?

Глава 12

Он помолчал, как бы раздумывая: стоит знакомиться, не стоит… решил, что не помешает:

— Юра, — протянул громадную ладонь.

Я пожал ее умеренно, но крепко, еще раз дав понять, что я не так просто на улице нашелся. И парень, похоже, это понял.

— Вот что, брат, — сказал я, — пойдем ко мне, поговорим. Есть тема.

— К тебе это куда?

— Да ближе некуда, — я усмехнулся. — Вон видишь два вагончика?

— Так это ж видюшник местный!

— И место жительства тоже, временно там перебиваюсь. Идем, идем, увидишь.

Зайдя во второй вагончик, Юра с некоторым недоумением оглядывался, туго соображая, а вернее, свыкаясь с мыслью, что здесь, оказывается, жилое помещение.

— Ты тут дежуришь, что ли? При видюшнике?..

— Можно и так сказать, — я усмехнулся. — Садись, чаю попьем, да поговорим о делах наших скорбных.

— Ага… — все еще озираясь, он присел на стул. — Недавно здесь?.. Да, а как тебя зовут-то⁈

— Сергей, но можешь звать меня Боец. Привык уже.

Юра, кстати, походу совсем забыл, что еще пятнадцать минут назад его чуть не порешали ножом, а он сам за малым не всадил перо под ребра в ответ.

Я включил чайник, предоставленный мне Русланом взамен того, что исчез волей Петровича.

— Ага… — повторил Юра, с интересом глядя на меня и, видимо, сопоставляя мои слова с тем кистевым хватом, который он испытал на себе. Вообще, у меня складывалось впечатление, что парень соображает не быстро, но правильно, а тормознутось связана с тяжелым многодневным пьянством. Запой не запой, такого кабана, наверное, вовсе невозможно споить, даже при его собственном желании. Но, как говорят медики, многодневный прием массивных доз алкоголя довел здоровяка до очумелого, дымного состояния разума, что, однако, не мешало ему взрываться бешеными вспышками. Ну и, конечно, это не может продолжаться бесконечно, и должно закончиться глубоким физическим и моральным упадком. Думаю, что до подобного расклада Юре осталось всего несколько шагов.

— Так ты… — начал он, но я аккуратно прервал его:

— Все расскажу, но позже. Давай сначала о тебе. Вот братан, какая штука: сдается мне, что ты уже который день на кочерге верхом едешь?

Он потупился, самокритично кивнул:

— Неделю. Но все уже, думал завязывать.

Я тоже покивал — понимающе, даже сочувственно:

— Ну, видно, причины есть?

Юра вздохнул. Многое было в этом вздохе — если уж совсем пафосно говорить, то вся жизнь 90-х годов России выразилась в нем.

Бодро засвистел чайник, я захлопотал со стаканами:

— Ну, давай попьем чайку что ли, под него беседа веселее пойдет.

— А может по сто граммов… — с надеждой спросил Юра. — А то на сухую что за разговор?

— Хоть по двести, но чай, — я улыбнулся, ставя перед ним стакан с десертной ложкой.

Юра промолчал, посмотрел на чай и снова вздохнул. Мы начали разговор, не понадобилось много сил, чтобы разговорить парня. Ему, судя по всему давно хотелось выговориться самому, и вот нашелся слушатель. Прихлебывая чай. Юра путано вывалил на меня весь ком своих проблем, очень типичных для той эпохи.

Он обычный работяга, семь лет назад окончил ПТУ по специальности «машинист компрессорных установок». С детства отличался ростом и крепким телосложением, правда, чересчур длинным не стал, хотя все же заметно повыше большинства — порядка 185 сантиметров. Зато в ширину и в силу… это да, что дала природа, то дала. При этом спортом почти не занимался. Ходил три месяца на борьбу, классику, на тот же самый «Труд», причем едва ли не силой затащил тренер, увидав в подростке потенциал. Но подросток не увлекся, оперируя дурацким аргументом типа: я и так здоровый, силенки Бог дал на пятерых, а упражняться мне скучно… Тем дело и кончилось.

Ну, а затем ПТУ, армия, работа, такие же незамысловатые друзья и девки. Бывало, «подкачивался», таскал железо в подвале, оборудованном под примитивный спортклуб местными энтузиастами. Но опять же нерегулярно. Словом, жизнь как жизнь, только вот что жениться как-то запоздал… да оно оказалось, что и хорошо, ибо страна вскоре вошла в крутое пике, начались задержки зарплаты, потом и вовсе сокращения, остался без работы, без денег, после чего быстро дошло, какой вольной и беззаботной была прежняя заводская жизнь. Перебивался случайными заработками, ни голодал, не шиковал, встретил девушку, начались отношения, Юра даже подумал, что это любовь. И тут как по заказу подвернулась настоящая работа — компрессорщиком в нефтегазодобычу «на севера». Это была невероятная удача! Примерно полгода Юра вкалывал вахтовым методом, радовался жизни, радовалась и его девушка — деньгам, как выяснилось. Деньги у нее летели вихрем, покупала и то, и это, и жить бы да жить, но…

Но судьба-злодейка нанесла внезапный удар.

Эта старая сволочь, то есть судьба вдруг приняла облик начальника участка, который, виновато потупясь, сказал Юре, что тому придется подать заявление об увольнении по собственному желанию. Дескать, на эту работу хотят взять какого-то родственника начальника отдела управления. Еще помявшись, добавил, что все решено, и если Юра откажется, то ему устроят аварию компрессора с выплатой ущерба, а по этой выплате хрен расплатишься… Короче говоря, легче подать заявление, меньше проблем.

Делать нечего, Юра такое заявление подал, оказался безработным. А когда рассказал об этом девушке своей, то натолкнулся на удивительную реакцию: она нехорошо изменилась в лице, заявила, что нищий ухажер, а тем более муж ей не нужен, отчего может собирать барахло и выметаться. Диалог происходил на территории барышни.

От этих слов он испытал сильное душевное волнение, а так как собеседники употребляли и находились оба подшофе, то оба эти фактора вылились в такой удар пудового кулачища по столу, что вся посуда подпрыгнула, что-то и полетело на пол.

— А-а, сука подзаборная! — прорычал отставной нефтяник, — так тебе только деньги надо было от меня⁈

— А на хрена ты мне без денег, без работы, х…епутало огородное⁈ — визгливо возопила пролетарская Джульетта. — Вали отсюда, сейчас ментов вызову, скажу — избил! Живо сядешь по хулиганке!..

Как бы ни был взбешен Юра, угрозу он воспринял всерьез. В то, что возлюбленная сможет насрать по жизни от души, приходилось верить. Он напоследок обматерил «царицу своего сердца», услышал в ответ примерно то же, и ушел, так долбанув дверью, что вдоль дверного косяка треснула штукатурка.

А после этого он и сорвался в штопор.

— Да ведь, блин, — бурчал он, — организм-то, сука, у меня какой?.. Пью, пью, а все не бухой, только злой, да как будто сумерки вокруг, хотя б и полдень был. Мать, конечно, слегла с давлением, а я, дурак…

Выяснилось, что живет он с пожилой матерью, отца давно нет.

— Таксистом был, — вздохнул Юра. — Погиб в аварии. Иной раз старые друзья еще приходят, помогают. У них взаимовыручка ого какая!..

— Это точно… А ты что туда не пошел? Всегда при деле.

— Не-е… — Юра поморщился, помотал головой. — Характер у меня не тот. С кем-нибудь да зацеплюсь. Не то, что бухой, и трезвый-то, бывает, могу закипеть, что твой самовар. Батя-то у меня спокойный был, а я вон, бешеный огурец… Эти-то трое, меня что взяло? Мужик, говорят, ты наш прибор взял! Ну, там солонку, что ли… Да не брал я ихнюю солонку! Как на духу!..

— А как ты вообще этот бар нашел?

— Да я ж тут рядом живу! Возле «заразки».

— Чего?.. Я не здешний, еще не в курсе